Автор: Татьяна ТРОЯНСКАЯ
Сайт: Театральные Новые известия
Статья: «Театр просуществует и без тебя!».
Дата публикации: 00.00.0000
Вы производите впечатление свободной и независимой. В частности, вы учились на курсе Вениамина Фильштинского в театральной академии вместе с Хабенским и Пореченковым, а заканчивали у Фильштинского же, но уже следующий курс. Ушли в связи с рождением дочки?
– Нет, я еще до этого раз пять уходила. Ушла-вернулась, опять ушла... замучила Вениамина Михайловича Фильштинского совсем. Только его мужество, терпение и вера в меня и позволили мне в итоге окончить институт. Последний мой уход действительно был связан с беременностью. Но ведь очень многие студентки рожают, продолжая учиться. Просто это было мое решение, мне хотелось сосредоточиться на материнстве.
То есть каждый раз вы уходили, понимая, что уходите из профессии?
– Да, естественно. Я уходила из профессии. В этом отношении я, как сказать, человек мятущийся, но мятущийся искренне. Мне казалось, что это не мое, что я занимаю чужое место… ведь конкурс был большой, и я знала, сколько людей хотели бы учиться в этой аудитории и у этого мастера.
МДТ был вашей мечтой, и если не этот театр, то никакой другой?
– Не могу сказать, что это было настолько принципиально. Просто в какой то момент, еще учась на последнем курсе, мы с моей однокурсницей Еленой Калининой участвовали в пробах и репетициях пьесы «Чайка» в МДТ. «Вкусив» репетиций со Львом Абрамовичем, выбор был очевиден. Собственно, с роли Нины Заречной я и начала в этом театре.
Далеко не каждому из артистов Малого драматического удачно удается совмещать кино и театр.
– Вы знаете, до определенного момента мне просто удавалось сниматься в кино без урона театральному процессу. Я снималась ночами, выискивала любые возможности, чтобы никак не потревожить процесс, который шел в театре. Невозможность совмещать впервые возникла в связи с картиной «Незнакомка» Торнаторе. Тогда мне просто нужно было уехать на четыре месяца, и это было действительно возможно только таким образом, потому что из 96 съемочных дней – все 96 моя героиня находится в кадре. Мне пришлось прийти ко Льву Абрамовичу и просить его отпустить меня. Это был кошмар, потому что мы тогда вовсю репетировали «Короля Лира», где я – Гонерилья. И текущий репертуар: это был период, когда у меня было по двадцать спектаклей в месяц. Мне казалось, если я уеду на четыре месяца, то все рухнет без меня, все остановится... А оказалось – нет. И это было очень полезно, понять, прочувствовать, что прекрасно театр просуществует и без тебя! И это было даже страшно.
Хотелось бы подробнее узнать о съемках у Торнаторе. Правда, что при встрече режиссер даже не догадался о том, что вы не знаете итальянского языка?
– Да, но только в первую нашу встречу. Наглости моей не было предела. Дело в том, что, отправляясь на встречу, я была действительно уверена, что в первый и последний раз увижу этого режиссера. И я, совершенно на «голубом глазу», оперируя пятью известными мне итальянскими словами, со всем соглашалась и при этом мило улыбалась. Потом, уже на площадке, я продолжала делать вид, что все понимаю… а он, как выяснилось позже, делал вид, что верит, что я все понимаю. Чувствовала я себя при этом полной идиоткой.
И «роман» с Италией продолжился?
– Да, сейчас завершились съемки фильма «L’huomo, chе amа» («Человек любящий»), где моими партнерами были Моника Белуччи и Пьер Франческо Фавино. Он играет главную роль – мужчину, который любит и страдает. Это очень интересно, потому что обычно страдает женщина в фильмах.
Зато режиссер – женщина.
– Да, и удивительная совершенно женщина, зовут ее Мария Соле Тоньяцци. Это дочь великого Уго Тоньяцци, которая в полной мере, мне кажется, унаследовала талант отца. Она прекрасный человек, с колоссальным чувством юмора, тонкий, внимательный и твердый. Я просто счастлива, что с ней поработала и, надеюсь, мы будем продолжать общаться.
Как вы себя воспринимаете на экране?
– Это для меня очень тяжелое испытание. Я себя не люблю и критикую себя как-то не конструктивно, меня раздражает многое в себе. Я понимаю, что какая-то мера самокритики полезна, но моя самокритика просто начинает сводить меня с ума. После окончания работы в фильме «Юрьев день» я попросила Кирилла Серебренникова показать мне одну единственную сцену, за которую я больше всего переживала. Увидев ее, я схватилась за голову и стала умолять: «Кирилл, давай это переозвучим… это нельзя слушать... на это нельзя смотреть – это позор!», но тут же была выгнана из тон-студии, и все. Это сцена меня просто убила… Будем надеяться, что остальные немного лучше (смеется).
В Москву зовут? В МХТ, наверное, приглашали?
– Не звали меня в МХТ ни разу! В Москву звали несколько раз в другие театры, и предлагали… Меня почему-то пугает, когда звонят и говорят: «Вот напишите репертуар, который вы хотите играть, назовите режиссеров, с которыми хотите работать, и вы все это у нас сыграете». Как-то становится не по себе от такого предложения. Зато в Италии есть театральный проект интересный… Мне бы хотелось попробовать себя на театральной сцене на чужом языке. Это очень сложно, но тем интереснее.
Роли в театре
Нина Заречная, «Чайка»
Девушка, «Клаустрофобия»
Елена Андреевна, «Дядя Ваня»
Софья, «Пьеса без названия»
Роли в кино
Рахиль, «Бандитский Петербург»
Эрна Бронштейн, «Всадник
по имени Смерть»
Бениславская, «Есенин»
Ида, «Ликвидация»
Ирина, «Незнакомка»
Любовь, «Юрьев день»
