Сайт: Аргументы И Факты

Статья: Жизнь на пальчиках

— Не припомню еще танцовщика, творческая жизнь которого была бы такой долгой.

— А Долгушин?! Я видел его в «Жизели», когда он был старше меня, так Никита Александрович не отменил ни одной технической сложности, а в конце сделал 32 прыжка, которые редко кто исполняет. Вот это героизм, но мне такое травмы не позволят.

— Много их было?

— Всю жизнь преследуют, начиная со второго года в театре, теперь уж и живого места нет. Одна операция была такая, что чудом жив остался. Мы как-то танцевали с Галей Мезенцевой «Мастера и Маргариту» у Эйфмана — успех, цветы, а через две недели встретились: в больнице, оба на костылях. Сели мы с ней, ноги на костыли положили, и такой напал истерический смех, что не остановиться. Знаете, как я залечиваю травмы? Спортом, специальными упражнениями.

— Среди женщин больше балетных долгожителей, чем среди мужчин. Почему?

— Конституция другая, не так изнашиваются суставы, сухожилия, связки. Вот как деревья в бурю — тонкие гнутся, а мощные ломаются.

— Соблюдаете ли вы диету?

— Своеобразную. Никаких гарниров, только мясо и овощи. Но без пирожных дня не проживу! Как назло, вокруг дома открылись кондитерские. Но растолстел я только раз в жизни, еще в хореографическом училище. Мы с другом чуть не ежедневно покупали большой торт и литр молока, садились и все это приканчивали.

— Возраст свой вы не скрываете?

— Не скрываю, но самому диковинно. Как-то на гастролях в США один 30-летний человек сказал: «Ну, вы-то по сравнению со мной мальчишка!» А мне было за сорок. А несколько лет назад в Сочи на пляже и вовсе анекдотический случай приключился — 14-летний подросток звал поиграть с ним в футбол.

— Что будете делать, когда завершите карьеру?

— Этот вопрос передо мной неоднократно вставал. И после травм, и после того, как в 38 лет, прослужив в балете положенных двадцать, ушел на пенсию из труппы Бориса Эйфмана. Думал, что больше не буду танцевать, три месяца отдыхал и лечился, но потом в организме сами собой стали подниматься силы! Да и приглашения со всех сторон сыпались: целый год ездил по фестивалям, гала-концертам. Это был единственный свободный год в жизни: хотел — ехал, хотел — нет. Ну а потом организовал труппу, Мужскому балету уже 12 лет.

— Город помогает выжить?

— Да, но на новые спектакли зарабатываем сами и друзья помогают. А вот спонсоров нет, и знаете, почему? Мужской балет, да еще и в женщин переодеваются! — это отпугивает. В России официальные лица на наши выступления не ходят, стесняются. Ну что о них могут подумать?!

— Скажите откровенно, вы еще не натанцевались?

— Если бы нашел человека на мое место, стал бы художественным руководителем. Но это должен быть танцовщик с именем, вот в чем трудность. К нам вообще молодые идут неохотно. Напрочь отпугивает то, что нужно танцевать на пальцах, а также исполнять женские роли — пресловутое «что обо мне подумают». Выпускники академии нацелены на Мариинский, если не попадают, идут в любую классическую труппу, сколько их там уже сгинуло. Большого желания дерзать я не вижу. А вот среди публики, как в России, так и за границей, очень много молодежи. Меня радует, когда слышу: «Оказывается, балет — это здорово! Может, и на «Лебединое озеро» теперь сходить?»