Сайт: Аргументы И Факты

Статья: Роман века

15 лет существовал ее уникальный дуэт с Джоном Марковским. Осипенко преподавала в Италии и США, сейчас она — педагог-репетитор в Театре Константина Тачкина, так что служению профессии отдано уже более полувека. Как и полагается балерине, Алла Евгеньевна подтянута, стройна, элегантна. Без всяких скидок на возраст.

Деньги не идут к тому, кто не умеет ими распоряжаться

— Вы успешно работали за границей, почему вернулись?

— Когда мне предложили работу в Италии, я поехала ненадолго, а пробыла пять лет. Уехала в силу обстоятельств: невозможно было существовать на пенсию в две тысячи рублей, сын женился, и как жить в одной квартире? Но чувствовала там такое одиночество, что все деньги уходили на телефонные переговоры. Я не выучила ни итальянского, ни английского, потому что думала — все, завтра уезжаю, больше не могу. Ну, а то, что педагогом можно заработать — это все сказки. Другое дело, если ты танцуешь и получаешь десять тысяч долларов за спектакль. А мне платили полторы тысячи долларов зарплату, но только квартира стоила семьсот. К тому же в Америке я попала в самый дорогущий штат — Коннектикут, что я могла скопить! Мне вообще с деньгами не очень везет (смеется). Мало того что я не умею ими распоряжаться — они ко мне и не идут.

— Общались ли вы за границей с друзьями — Нуреевым, Барышниковым, Макаровой?

— Рудик очень хотел, чтобы я к нему сбежала, когда Марго Фонтейн перестала танцевать. Мы держали связь через его сестру — она была воспитательницей в детском саду, в который ходил мой сын. Но общались тайно, когда она хотела прийти, звонила: Алла, тебе нужны сосиски? Если я отвечала: Нужны, значит, можно прийти. Один раз звонит, я от сосисок отказываюсь, а она настаивает: Я правда купила килограмм. Рудику я тайно доставала ноты для Баядерки, он пригласил меня в Гранд-опера, ну а лично мы встретились во Флоренции через 28 лет после его побега, и я тогда видела замечательный спектакль Шинель. Дуэт Рудика с новой Шинелью до сих пор не могу забыть.

С Мишей Барышниковым в Америке созванивались, как-то он спрашивает: Алла, вам, наверное, скучно? — Скучно. — Ну, я вас познакомлю с Юзом Алешковским. А я прочла его произведения, где был мат на мате, и решила не знакомиться (смеется). Я не из той породы людей. С Мишей тоже увиделись во Флоренции, где он был на гастролях: я пришла к нему в гримерку, и у него был шок.

С Наташей Макаровой мы ведь вместе росли, и когда встречаемся, не понимаем, сколько нам лет, вспоминая всякие байки из прошлого. Единственное, если я начинаю разговор о мужчинах, она вздыхает: Боже, и тебе это не надоело! Но когда она приехала ко мне на 70-летие, подарила нижнее белье красного цвета! И после этого она хочет сказать, что мы очень изменились!

Я не могла бросить человека, с которым прожила 15 лет

— Ваш дуэт с Джоном Марковским называли дуэтом века, впрочем, как и ваш роман:

— Я увидела Джона впервые в 1965 году — влетела домой после репетиции, мама смотрит телевизор, вижу, там кто-то танцует, мама говорит: Посмотри, какой хороший мальчик, в этот момент мальчик падает, я говорю: Хороший, особенно в падении. А Джон приехал из Риги в класс усовершенствования. У нас все обратили внимание на хорошего мальчика и гадали, кому он достанется. Как-то я поехала на гастроли в Пермь, должна была танцевать с Викуловым, но почему-то его заменили на Марковского. И вот начался наш непростительный роман, потому что я была старше на 12 лет. Ну а потом мы вместе ушли из Кировского театра, танцевали в Хореографических миниатюрах, у Эйфмана. Джон был одним из тех, кто составлял славу этих коллективов, но ему не дали даже звания Заслуженного. Когда я пришла просить Эйфмана похлопотать о звании для Джона, он ответил, что если тебе нужно, ты и хлопочи. Уйдя на крошечную пенсию, Джон где-то в клубах преподавал, но в принципе остался не у дел, никому не нужным. Хотя мы и расстались, но знали друг о друге, а потом я уехала. Два с половиной года назад Джон объявился, попросил в долг и позвал поехать к ним. Я увидела, что его жена — тяжелейший инвалид, Джон сказал, что они продают квартиру и уезжают на родину жены в Николаев. И опять исчез. А я стала вдруг слышать по телевизору эти ужасные рассказы, как продают квартиры, а людей убивают. Я попросила своих друзей в соответствующих органах поискать Джона. Выяснилось, что он прописан в деревне под Лугой. Я написала письмо: Джон, где ты? — в ответ: Письмо получили, и какая-то закорючка, вместо его подписи. Джона там не оказалось. Тогда обыскали весь Николаев и округу — нигде не прописан. В тревоге уехала с Театром Тачкина на гастроли в Англию, а в день моего возвращения — ну просто мистика — является Джон, настоящий бомж, я его не узнала. Оказывается, жена умерла, он действительно бомж, обморозил ноги. Устроила его в платную больницу, а после — внеся огромные деньги — в Дом ветеранов сцены. Потом половину суммы мне вернули — у Джона все-таки оказались деньги на счету. Я рада, что мне удалось ему помочь, но у Джона психика надорвана, он неадекватен.

Женщины оказываются сильнее мужчин

— Получается, женщины — сильнее мужчин. Вы до сих пор не можете расслабиться, работаете. Как оказались в Театре Тачкина?

— Вернувшись из заграницы, какое-то время преподавала в клубе Планета, а потом меня вызывают в бывший Петроградский райком, и некая дама говорит: Это клуб военно-патриотического воспитания, ваша хореография не нужна. — Но дети должны расти культурными. — Вы не можете диктовать свои условия, это раньше вы были знаменитость, а сейчас вы никто, и меня выгнали. Я осталась без работы, давала частные уроки, и как-то Тачкин пригласил на спектакль. Я увидела роскошные декорации, а потом Иру Колесникову, которая увлекла меня своим дарованием.

Насчет того, что не могу расслабиться, так у меня пенсия 2219 рублей, одна квартира 950, да 14-летний внук, который, если придет поужинать, не будет же есть одну картошку. Он от балета далек — увлекается футболом. Мне тоже пришлось увлечься, даже выучила одно имя — Бекхэм, и болею за Зенит.