Сайт: MigNews.COM

Статья: Активный 'поисковик'Вадим Ротенберг

- Вадим Семенович, кем вы себя считаете - психологом, психотерапевтом, психоаналитиком, психиатром?

- Из всего перечисленного сразу исключаем психоаналитика. Как теоретик, я занимался проблемами психоанализа, но это не дает мне права работать в этом качестве. Все остальное вышеперечисленное ко мне, в принципе, относится. Я врач-психиатр, в прошлом - невропатолог.

- То есть вы "классический доктор"?

- У меня медицинское образование со специализацией сначала в невропатологии, а потом - в психиатрии. Последние 30 лет я посвятил ей. И кроме того, я еще и психофизиолог, то есть занимаюсь исследованиями связей между психическими и физиологическими функциями организма. Хотя я не получил психологического образования, но в огромном количестве публикаций меня называют психологом, и действительно, мои работы попали в некие списки фундаментальных работ в области психологии.

- У каждого свой вход в психиатрию. Каким он был у вас? Пошли "по родительским стопам"?

- И папа, и мама были невропатологами. Папа - профессором неврологии, мама - кандидатом медицинских наук. Поэтому естественно, что я, будучи студентом, записался в кружок невропатологии. Там был руководителем, светлая ему память, замечательный невропатолог и прекрасный человек, великолепный учитель Давид Рувимович Штульман. И в этом кружке я впервые понял, зачем я в медицинском институте. Потому что до того мне это не было ясно. На четвертом курсе Давид Рувимович предложил мне посмотреть лабораторию академика Гращенкова, которая занималась проблемами психофизиологии. Вот там я впервые научился искать связь между психическими и физиологическими процессами. И это стало первым толчком к дальнейшим размышлениям в этом направлении. Потом в этой лаборатории я начал делать кандидатскую диссертацию по нарушениям сна. А там, где речь идет о нарушениях сна, на первое место выходят такие состояния, как тревога и депрессия. Отсюда мой интерес к психиатрии.

- Наверное, нет человека, который бы не страдал бессонницей. Как вы считаете, бессонница - излечима?

- Конечно. Бессонница излечима. Но сказать, что все ею страдают, - это преувеличение, хотя действительно бессонницей страдает множество людей по разным причинам. Если речь идет о нарушениях сна, например при депрессии, то это очень типичная картина - с ранним пробуждением, с мучительным состоянием утром (особенно если ты не вылезаешь из постели, а пытаешься продолжать спать), с определенной динамикой состояний в течение дня… Лечить нужно в данной ситуации не столько само нарушение сна, сколько состояние депрессии.

- И как вы предлагаете ее лечить?

- Если говорить о сне, тут есть один нюанс. Дело в том, что, хотя депрессия и сопровождается жалобами на плохой сон, на ранние пробуждения, один из методов лечения состоит в лишении сна на короткое время...

- Как-как? Я вас правильно поняла - чтобы вылечить человека от депрессии, его надо лишить сна?

- Именно так. Человеку искусственно не дают спать или, как минимум, не дают спать во второй половине ночи, хотя он как раз и жалуется на то, что сам слишком рано просыпается. И в этом есть парадокс, который требует разъяснения. В этой второй половине ночи доминирует так называемый быстрый сон, в норме сопровождающийся сновидениями, и регулярное лишение человека этой стадии сна способствует выходу из депрессии. Быстрый сон здорового человека выполняет очень важную функцию, восстанавливая то, что я назвал в свое время "поисковым поведением" - за счет того активного виртуального поиска, который осуществляется в сновидениях. Утром здоровый человек встает с ощущением готовности к продолжению активной жизни. Эта функция у больных депрессией разрушена. У них в сновидениях продолжается то же состояние капитуляции перед трудностями и проблемами, то же состояние отказа от поиска и беспомощности, в котором человек находится и во время бодрствовании. И таким образом, вместо того чтобы помогать выйти из этого состояния, такие сновидения его усугубляют. Поэтому лишать человека, находящегося в депрессивном состоянии, такого сна - целесообразно.

- Что же делать, если не спать?

- Мой совет, - и это то, что принято сейчас и в некоторых лечебных учреждениях, - это в момент, когда просыпаешься, не оставаться в постели, не пребывать в мучительном состоянии между сном и бодрствованием с вторжением осколков неприятных сновидений, а встать и начинать действовать.

- По крайней мере, засунуть себя под душ?

- Для начала. Но этого недостаточно и даже не обязательно. Надо начинать читать что-то интересное, заняться чем-то, хотя бы домашней работой, только не оставаться в постели.

- Например, помыть посуду?

- Хотя бы. Эффект оказывается позитивным.

- Но депрессия характеризуется как раз тем, что делать ничего не хочется?

- Правильно. Но если ты знаешь, что твое нежелание что бы то ни было делать является не только признаком, но и причиной депрессии, человек нередко находит в себе силы, как бы вытягивая себя за волосы, во что-то себя "включать". Есть, кстати, известные клинические случаи, и они выглядели раньше парадоксальными, когда человек в тяжелой депрессии, получив известие, что произошла какая-то семейная катастрофа, требующая его участия, вместо того чтобы впасть в еще большую депрессию, выходил из нее, потому что должен был предпринимать усилия для помощи близким.

- Но считается, что полностью от депрессии вылечиться невозможно?

- Депрессии есть разные. Есть реактивная депрессия, которая возникает как реакция на какие-то ситуации в жизни. В таких случаях излечиться можно, и полностью. Лечение может быть длительным, но, тем не менее, депрессия проходит, и человек возвращается к нормальному состоянию.

Другое дело - депрессии, имеющие под собой биологическую подоплеку. Это - то, что называется "большая депрессия", на протяжении жизни эти состояния повторяются. Иногда без видимых внешних причин. Но и в этом случае особенности поведенческих установок играют очень большую роль.

- Депрессия - характерное заболевание для эмиграции или репатриации. Вы согласны со мной?

- В новых условиях почти неизбежно снижается социальный и профессиональный статус, появляется ощущение неуверенности, мешают проблемы с овладением новым языком (я сам так и не выучил - живу за счет английского). Поэтому возникает очень много условий для того, чтобы возникла депрессивная реакция. Если речь не идет о серьезных предпосылках к заболеванию, это, как правило, состояние вполне компенсируемое.

- Насколько надо верить снам или тем предостережениям, которые они выдают?

- Это очень интересная тема и очень сложная. Я отношусь к числу людей, которые полагают, что к снам надо относиться серьезно, но только не бросаться сразу к сонникам, трактующим эти сны, а подумать и даже поделиться впечатлениями с другими, но близкими людьми. Ежи Лец писал: "Никому не рассказывайте своих снов, а вдруг к власти придут психоаналитики!"

Поэтому надо делиться впечатлениями от сновидений только с теми, кто хорошо вас знает и в чьем расположении вы уверены, ибо по сновидениям можно узнать о человеке больше, чем он предполагает.

Иногда сон может оказаться пророческим, и вот тут у меня нет никаких реальных объяснений. Мы гораздо больше знаем на уровне нашего бессознательного, чем на уровне сознания, и сновидение может зацепить это знание и вывести его в образах сновидений.

- В "Мастере и Маргарите" есть такой эпизод: Понтий Пилат ложится спать, и во сне ему снится, что он идет вверх по лестнице и беседует с Иешуа. Ему снится, что казни не было! Все это было хорошо, но тем ужаснее было пробуждение. Он открыл глаза, и первое, что вспомнил, - это что казнь была… Бывают такие замечательные сны, например, у человека нет ног, а ему снится, что они у него есть. Или человек болен, а ему снится, что он здоров. Может, не надо таких снов вообще?

- Во-первых, надо или не надо - это от нас не зависит. Во-вторых, когда человек живет постоянно с ощущением безысходности, то получить хотя бы на короткий момент удовольствие от жизни, в том числе на виртуальном уровне, в сновидениях, все равно лучше, чем жить в привычном состоянии безнадежности. Конечно, проснувшись и обнаружив, что проблема не исчезла, он испытывает отчаяние. Но увидеть реализацию желаний важно потому, что это поддерживает надежду и желание жить. Я, как психотерапевт и человек, за то, чтобы иметь хотя бы во сне положительные эмоции, если они не даны в бодрствовании. Кроме того, если человек болен, а ему снится, что он здоров, это может быть первым сигналом движения к выздоровлению, это возвращает надежды и силы для противодействия болезни.

- Как вы себе сами помогаете в минуты отчаяния?

- Я в детстве получил некоторый опыт того, как реагировала на безвыходную ситуацию моя мама. Ситуация правда была абсолютно безвыходная. Это был конец периода правления Сталина, но еще никто не знал, что это конец. Мой отец умирал от рака. А мою маму выгнали с работы, причем так, что нельзя было устроиться никуда. Мама не сказала мне ничего об этом и ежедневно вела себя так, чтобы я ничего не узнал. Это было на протяжении месяцев. И вот этот факт повлиял, я думаю, на меня, в плане реакции на какие-то серьезные обстоятельства.

Я действительно очень сильно помог себе сам, предложив концепцию поисковой активности, которая является защитой от болезней. И если возникают какие-то тяжелые ситуации, я вспоминаю эту концепцию, с помощью которой пытаюсь помогать другим. Чем я хуже, почему не применить ее к себе, я ведь и правда верю в нее.

И еще одно стоит помнить, когда сталкиваешься с ситуацией, с которой трудно справиться. Стоит помнить свои прежние достижения. Они есть у всех. Воспоминания об этом помогают, повышают самоуважение. Потому что ты менее зависим тогда от какой-то конкретной неудачи. Я опираюсь на уже сделанное и всем советую.

- В чем состоит концепция поисковой активности?

- Она очень проста. Есть несколько типов поведения. Есть поведение, которое называется поисковое. Это активное поведение в неопределенной ситуации с постоянным отслеживанием результатов своих поступков. То есть в ситуации, из которой неясно, какой будет выход, человек ведет себя активно, пытаясь изменить ее в положительном направлении, и при этом постоянно учитывает, что получается, меняя в соответствии с этим свое поведение.

Другое поведение - стереотипное. Это тоже активное поведение, но только со стопроцентной уверенностью в результате. В простых и легко контролируемых ситуациях оно вполне легитимно.

Третий тип поведения - хаотический, когда человек мечется, меняет планы прежде, чем понял, куда они ведут, и поэтому не может сделать выводов из результатов своего поведения, чтобы его адекватно поменять.

И наконец, четвертый тип, самый неудачный - это состояние пассивности, то есть отказ от поиска.

Так вот, в соответствии с концепцией поисковой активности, в стрессовых ситуациях только поисковое поведение поддерживает состояние здоровья. В действительности тут срабатывает очень важный природный механизм развития личности всего биологического вида. Само поисковое поведение требует больших энергетических затрат. Поэтому природа оплачивает нашу готовность к поисковому поведению тем, что оно поддерживает наше здоровье.

Другой аспект концепции состоит в том, что, когда человек все-таки дает реакцию капитуляции, отказа, используются дополнительные механизмы, которые позволяют восстановить поисковое поведение. Это механизмы быстрого сна и сновидений, но они должны быть функционально полноценны. Если они полноценны, то они восстанавливают способность к поисковому поведению, и мы просыпаемся утром не так чтобы с готовым решением наших проблем, но с готовностью продолжать попытки. И вот это является важнейшей функцией сновидений. Вот, вкратце, и вся концепция. Повторяю, она очень проста.

- А не считаете ли вы, что все в жизни предопределено? Как вы относитесь к тому, что написал Пастернак: "Но предопределен порядок действий, и неотвратим конец пути"…

- Видите ли, я не совсем с этим согласен. Я просто, по уже многолетним наблюдениям самых разных судеб вижу, что не все предопределено, и судьба нередко представляет собой результат личностной позиции. Очень многие люди гибнут потому, что они в какой-то момент ломаются. Если вы мне скажете, что они ломаются, потому что это как бы предрешено свыше… Вообще против утверждения предрешенности свыше очень трудно возражать. Но я знаю, что в тех же обстоятельствах другие не ломаются.

В свое время врачи, обследовавшие узников концлагерей, были поражены, что у тех, кто дожил до освобождения и вышел из концлагеря, исчезли их предыдущие заболевания, с которыми они попали в лагеря. А многие от этих же заболеваний там умерли. Оказалось, что многие из тех, которые выжили, сделали потом очень серьезные успехи в жизни. Я получил в ответ на мои статьи книгу воспоминаний от господина Каца из Америки, который вот так прошел, борясь, через концлагерь, потом он эмигрировал без гроша в кармане в Америку и стал на сегодняшний день крупным бизнесменом. И он сказал, что чувствует, что между его успехом в бизнесе и его способностью выстоять в лагере есть прямая связь. Я думаю, что очень многие люди умирают потому, что они отказываются сами жить. А это уже все-таки собственный выбор.